Франсин Риверс - Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]
Пока Сила и Аппель слонялись по дому, пили и вспоминали былые поединки на арене, Лагос поддерживал в доме порядок. Дом принял подобающий вид, и все в нем было готово к возвращению хозяина.
И Атрет вернулся, никого заранее не предупредив. Его не было на вилле пять месяцев, но в один прекрасный день он вернулся, сорвал с себя шкуры, которые носил в горах, вымылся, побрился и облачился в тунику. Потом он послал одного из своих слуг за Сертом, и когда распорядитель зрелищ прибыл, они на короткое время уединились для конфиденциального разговора. На следующий день к Атрету пришел гонец с вестью о том, что та женщина, которую он ищет, находится в темнице. Как только стемнело, Атрет снова куда–то ушел.
И вот теперь он пришел и послал Лагоса за кормилицей. И не какой–нибудь, а германской, как будто они растут здесь, как гроздья винограда! В доме не было ни одного ребенка, но Лагос даже не хотел думать о том, что задумал его хозяин. У него была только одна забота: выжить.
Успокоившись и набравшись смелости, Лагос открыл рот, чтобы сказать хозяину нечто неизбежное:
— Боюсь, что это невозможно, мой господин.
— Заплати любую цену, которую только запросят. Я с расходами не посчитаюсь, — сказал Атрет, снимая пояс.
— Да дело здесь не в деньгах, мой господин. Спрос на германцев огромный, особенно на блондинов, а поставляют их на рынок нерегулярно… — Когда Атрет окинул раба сардоническим взглядом, Лагос побледнел. Уж если кто и знал об этом, то, безусловно, Атрет. Лагос подумал, известно ли Атрету о том, что в городе воздвигнута статуя Марса, чья схожесть со знаменитым гладиатором, который сейчас стоял и мрачно смотрел на своего раба, была просто поразительной. Возле арены до сих пор продавали статуэтки, изображающие Атрета. Совсем недавно Лагос видел на рынке миниатюрные статуэтки Аполлона, очень похожего на Атрета, хотя фигура этого Аполлона была настолько совершенной, что выглядела просто неестественной.
— Прости, мой господин, но германской кормилицы на рынке я могу и не найти.
— Ты грек. Греки всегда находчивы. Найди! Я не требую, чтобы она была обязательно блондинкой, но она должна быть обязательно здоровой. — Сняв тунику, Атрет обнажил тело, которому были готовы поклоняться бесчисленные аморате. И чтобы к завтрашнему утру она уже была здесь — Он шагнул к краю бассейна.
— Да, мой господин, — хмуро произнес Лагос, решив, что лучше уж действовать как можно быстрее, а не тратить время, тщетно пытаясь образумить сумасшедшего варвара. Если Лагос не исполнит его волю, Атрет просто съест его с потрохами, как какой–нибудь деликатес, которые подают на праздник в честь бога Прометея.
Атрет окунулся в бассейн, и прохладная вода остудила его разгоряченные мысли. Вынырнув, он стряхнул воду с волос. Сегодня вечером он пойдет в город. Один. Если он возьмет с собой Силу и Аппеля, это привлечет внимание. К тому же даже два умелых охранника ничего не смогут сделать против толпы. Так что будет лучше, если он отправится сам. Оденется как можно неприметнее и наденет что–нибудь на голову, чтобы закрыть волосы. Тогда у него не должно возникнуть проблем.
Вымывшись и одевшись, Атрет пошел в дом. Не находя себе покоя, он стал бесцельно бродить по комнатам, пока не остановился в самой большой, на втором этаже. Он не был здесь с тех самых пор, как предал ее огню около пяти месяцев назад. Оглядевшись, он увидел, что слуги немало поработали здесь, убрав уничтоженную мебель, шпалеры и изуродованные коринфские вазы. И хотя они старательно отчистили мрамор, следы его гнева и разрушений все же остались. Он приобрел эту виллу для Юлии, намереваясь привести ее сюда как свою жену. Он прекрасно знал, как Юлия упивалась роскошью, помнил, как гордился, когда обставил здесь все самыми дорогими вещами. Это была бы их комната.
Но Юлия вышла замуж за кого–то другого.
Он по–прежнему слышал ложь и надуманные оправдания, которыми Юлия встретила его, когда он пришел к ней спустя несколько месяцев, после того как стал свободным. Она сказала, что ее муж — гомосексуалист, у которого есть любовник и который не проявляет к ней никакого интереса. Она сказала, что вышла за него только для того, чтобы обеспечить себе финансовую независимость и свободу.
Лживая ведьма!
Атрету с самого начала нужно было понять, кто она такая. Разве не она пришла в храм Артемиды, облачившись в наряд храмовой проститутки, чтобы привлечь его внимание? Разве не она подкупала Серта, чтобы вытаскивать Атрета из лудуса всякий раз, когда только ей захочется? И всякий раз, когда это не мешало ему тренироваться, он получал такую возможность. И он, как последний глупец, спешил к ней, достаточно ей было поманить его пальчиком. Ослепленный ее красотой, поглощенный ее страстью, он шел — и она поглотила его.
Какой глупец!
Когда Юлия Валериан оказывалась в его объятиях, от его гордости и самоуважения не оставалось и следа. Как ему теперь было стыдно за все это! В течение всех месяцев этого романа он каждый раз возвращался в камеру лудуса подавленный, не находя себе покоя и не желая смотреть правде в глаза. Уже тогда он знал, кто она такая. И все равно позволял ей играть им, поскольку он был всего лишь пленник, оторванный от своей любимой Германии. Мягкие и шелковые руки Юлии, обвивавшие его, оказались сильнее самых крепких цепей, которые когда–либо сковывали Атрета.
Когда он виделся с ней в последний раз, она клялась, что любит его. Любовь! Что она вообще знала о любви — и о нем, — если считала, что ее брак с кем–то другим ничего не изменит? Она была уверена, что Атрет по–прежнему будет с радостью приходить к ней всякий раз, когда только ей это будет угодно.
О боги, теперь он знал, что может мыться годами, но так и не отмоет пятна, которое осталось на нем из–за Юлии! И сейчас, оглядывая пустую и заброшенную комнату, Атрет поклялся, что ни одна женщина в мире никогда не будет иметь над ним такой власти!
Когда зашло солнце, Атрет оделся, засунул кинжал за пояс и отправился в Ефес. Он шел на северо–запад, по склонам холмов, по известной ему тропе. Поначалу ему встречались отдельные дома, но по мере приближения к городу они стали встречаться все чаще.
По направлению к городу по главной дороге шли телеги, нагруженные самым разным добром. Атрет шел, никем не замеченный, в тени одной из них, стремясь раствориться в толпе.
Возница заметил его.
— Эй, ты! Отойди от повозки!
Атрет ответил ему грубым жестом руки.
— Ты что, слов не понимаешь?! — закричал ему возница, приподнимаясь с места. Атрет презрительно усмехнулся, но ничего не ответил. Его акцент тут же выдал бы его — в этой части империи германца увидишь не часто. Он отошел от повозки и пошел рядом с римскими стражниками. Один из них посмотрел на него, и их взгляды на какую–то секунду встретились. Атрет увидел во взгляде римлянина искру интереса и опустил голову, чтобы тот не смог как следует разглядеть его лица. Стражник заговорил с другим воином, и Атрет постарался смешаться с толпой путников, после чего быстро свернул в первую попавшуюся улицу. Он переждал в темноте, пока не убедился, что стражник никого за ним не послал.
![Франсин Риверс - Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
![Франсин Риверс - Веяние тихого ветра [A Voice in the Wind]](/uploads/posts/books/267058/267058.jpg)
